Форум » КОРЧМА » Поэзия. Проза. Всё для Души... (продолжение) » Ответить
Поэзия. Проза. Всё для Души... (продолжение)
Краслава: Была у нас такая тема. Вот решила её восстановить. Надо народу дать возможность высказываться! Вот это я нашла в сети (Честно - не я) у девоньки одной юной, хорошо пишет.(пунктуацию и орфография сохранила авторскую). Мне показалось весьма неплохо. Но главное, психологически достоверно! СУДЬБА ВОЛЧИЦЫ Я родилась волчицей раннею весной, В норе уютной с непростой душой И солнце доброе светило в жизни мне Росла я сильною, готовилась к борьбе Настало моё время и волчица-мать, Давала мне напутствие в мой долгий путь Сказав что, в сердце заглянув к себе, Я расскажу, кем быть судьбою выпало тебе Волк благороден от природы и умён, На битву вечную судьбою обречён, С нечистой силой и отстаивая путь Он чутким нюхом чует жизни суть. Ведь волку безразличен в жизни страх, Он там всегда где, в жилах стынет кровь Где бой идёт без страха во плоти, И вся земля за честь орошена в крови. Все перемены в жизни по плечу ему Безумство правды в нём живёт и наяву Он грудью пробивает в жизни путь себе В неравной схватке и опасной той борьбе. Настанет день и заглянув в глаза мои А что такое волк подумаете Вы? Чем ты гордишься, в чём его душа Чем ты прекрасна, чем ты хороша? И расскажу я Вам, кем выпало быть мне, В израненное жизнью сердце, заглянув к себе, Как мать-волчица говорила мне тогда Судьбою волком быть, мне выпало всегда. [more] ВОЛЧИЦА. ПОЭМА О ЛЮБВИ И ВЕРНОСТИ Там, где овраги темны да ручьисты, там, где ручьи речисты да чисты, там, где птицы молчат, родила одной ночью волчица трёх лопоухих волчат. Месяц светил бледный да блудный, дебри сморил сон беспробудный, белка заснула в дупле. Не спала со щенками волчица, вылизывая их во мгле. Потом свирепела над логовом вьюга. Слепые волчата, трясясь от испуга, молока из сосцов напились и, сопя да икая от сытости, под брюхом спать улеглись. Дремала волчица, но чуткие уши ловили малейшие звуки снаружи возле волчьего логова. Но вместо поступи мужа - лишь дуба скрип толстоногого. А волк в это время, зажатый в капкане на волчьей тропе между пеньками, яростно бился и молча в лютом, смертельном отчаянии, судьбе не сдаваясь волчьей. Подкралась беда тихой, снежною сапой. Теперь с перебитой переднею лапой он цепь рвёт да снег жадно лижет, да слушает дебри сторожко: не заскрипят ли лыжи? В алой крови был снег разрыхлённый, стонали в агонии ели да клёны под злобной, слепящей пургою. Рассвет замаячил зелёный над тёмной, бессонной тайгою. Кто знал, что с пургою несчастье примчится? Тоскою объята, лежала волчица, волчат не решаясь бросить. С каждым может такое случиться. Беда никого не спросит. Не в силах терпеть пустоту и тревогу, волчица решилась идти на подмогу пропавшему в зарослях мужу. И, помолясь волчьему Богу, она побежала в стужу. Нет, не к добру быстро светало. Следы за волчицей пурга заметала, засыпая снегами логово- Волку бегущему - волково, Богу парящему - богово. И вот, отбежав подальше от дома, она в небеса завыла со стоном: - Что же ты, Бог наш волчий, оставил меня одинокой коротать мои вдовьи ночи?! Провой мне с небес, неистовый Боже, разделит ли муж со мной брачное ложе? Мало ль тебе мы крови жертвовали на охоте, чтоб жить мне одной век вдовий? Так выла она с минуту иль боле, вещая снегам о своей волчьей доле, как вдруг из далёкой чащи донёсся призыв, полный боли, душу и кровь леденящий. Проваливаясь по брюхо в сугробах, она понеслась, позабыв о тропах, призыва признав всевластье, к тому, кто зачал детей в ней, к тому, кто дарил ей счастье. Как сердце её закричало от боли, когда она встретила мужа в неволе, в крепком капкане зажатого, ждущего в тихой тоске в ад или в рай провожатого! Он посмотрел в её жёлтые очи. Он застонал и рванулся, но прочен был на капкане замок. Тогда прохрипел он: "Беги же! Беги"! И, потупясь, замолк. Но волчица, кипя лютою злобой, прорычала в ответ: "Прогони, попробуй! Тебе ли в капкане страстей указывать мне, что делать?! Матери наших детей"! "Ну, что же-- вздохнул он.-Делай, что хочешь. Но помни, что путь здесь от пули окончишь в попытке своей бесплодной, отдавая наших волчат в логово смерти голодной". Но самка, зажмурившись крепко со страху, в пленённую лапу вонзилась с размаху и, взвыв от его боли, резанула клыками, как бритвой, самца перебитую голень. Потом она, плача, рядом сидела, а он свою рану лизал то и дело, отвернувшись мордой к берёзам, чтобы она, не дай Боже, не узрела в глазах его слёзы. Внезапно донёсся охотников запах, и волк захромал на трёх своих лапах за верной своей волчицей, пробивающей грудью тропу к ручью, что к оврагу мчится. Они по ручью шли дальше от логова, пока не дошли до брега отлогого тихой таёжной речки, где ели стояли в снегу, как восковые свечки. Потом они сделали круг до оврага по полю, по снежному дну буерака. И волк уже полз за волчицей, потеряв в пути много крови, что продолжала сочиться. И след их кровавый скрывала позёмка, и вьюга весенняя пела в потёмках о верности и о любви их. А в логове ждали волчата: голодные, но живые. Так март пролетел, и снег тихо стаял. Волчица успешно охотилась в стае, а волк обучал волчат охоте на диких уток, мышей и резвых зайчат. Его все прозвали Трехлапым папой. Давно он привык жить с короткою лапой, но думалось год из года, что дороже лапы свобода. А по ночам ему снился капкан, в котором он бился, и вползали в ночные грёзы волчицы любимой слёзы. ВОЛЧЬЯ ДОЛЯ Тяжела моя волчья судьба, знаю точно я, что никогда Не погибну в болотах - ведь души спасенных проведут меня через года! Хоть и спас я уж многих, еще больше убил... Никогда не дружил я, никогда не любил... Был я волком всю жизнь, знать, судьба такова! Ну и пусть, эту жизнь проживу, как глава! Как глава спецотрядов, лидер многих бойцов, Хотя кто-то боится посмотреть мне в лицо, Не обижен на них я - сам себя я боюсь! Такова жизнь моя - через тернии рвусь! Если даже погибну - я не просто так жил! Если и отомстят мне, те, кого я убил, Я умру не без пользы для мира сего, И перед своей смертью спасу я его! Ну уж нет, не погибну я, что же я так! В батальонах врагов будет вой, кавардак, Уничтожу поганцев до начала зари, Друг мой, бог мой, в небо смотри! Уж заря начинает, конец настает, Но последнего гада волк никак не убьет, Что же, друг, неужели потерял я свой пыл?.. НИКОГДА! Пламя в сердце, дух еще не остыл! [/more]
полная версия страницы